Когда ешь удачно сделанный махан, тонко нарезанный, прозрачный на свет, и конина ставшая стеклом тает во рту, и вместе с ней тает жир ставший янтарем, то в глубине души просыпается тоска по степи и табунам, колчану и луку, войне и победе. И не заметно для себя начинаешь говорить короткими хриплыми фразами, тоном, не терпящим возражений.